Шум вокзала казался привычным, хотя последний раз Перси был на Кингс-Кросс более десяти лет назад. Гудки поездов, шипение, сотни слов, смешков и рыданий. Попытка вычленить из окружающей суматохи тихий голос Грейнджер принесла плоды не сразу.
— Зря ты настоял на поезде, — сказала Гермиона, машинально поправляя манжеты. — Все-таки в перемещении порт-ключом есть свои плюсы.
— Мы все обсудили тысячу раз, — устало вздохнул Перси. Объяснять окружающим собственные гениальные — он никогда не боялся этого слова! — выкладки было чересчур утомительно. — Я же еду в качестве должностного лица из самого Лондона. Они обязательно пришлют машину к вокзалу. Все должно быть естественно. Если ты права…
— Я права.
— Так вот, если ты права, следить могут от самого поезда.
— Надо было мне поехать.
— Разумеется, беременный следователь из Лондона — это абсолютно естественно.
— Между прочим, шовинист несчастный, так бывает, — Гермиона нахмурилась, скрестив руки на небольшом пока животе.
— В нашей стране?
— Один-один. Ладно, до отправления пять минут. Не забудь об инструкциях… Хотя кому я это говорю! — перебила сама себя Гермиона, всплеснув руками.
— Не волнуйся, я справлюсь, — без тени улыбки заверил ее Перси.
— Надеюсь, — так же серьезно ответила Гермиона. — Если ты провалишься, придется послать Денниса Криви.
— Умеешь ты угрожать.
Гермиона тяжело вздохнула, будто провожала Перси как минимум на войну. Торопливо и неловко обняла его и молниеносно затерялась в толпе. Этому умению Грейнджер Перси чертовски завидовал. Ему, с его огненной шевелюрой и высоким ростом, подобное не светило.
Но не сейчас.
В витрине газетного киоска отразился молодой мужчина с усталым, чуть желтоватым лицом. Он похлопал себя по карманам, проверяя, все ли документы и бумаги на месте. Неловким движением откинул со лба русую челку, подхватил саквояж и уверенным широким шагом двинулся к седьмому вагону поезда на Эдинбург.
Свободное место в купе Перси нашел без труда, снял плащ и сел. Вагон дернулся. Перси взглянул на часы — точно по расписанию, это хорошо. Нежно прозвенел таймер: следовало не забыть о зелье. Перси вынул из нагрудного кармана фляжку и сделал глоток, скривившись, — зелье на вкус казалось еще противнее стандартного. Перехватил осуждающий взгляд соседки слева, но не стал оправдываться.
Ехать всего три часа. Логичнее отоспаться впрок, но…
Перси вынул из недр саквояжа тонкую папку с вырезками и углубился в чтение.

***

Он прибыл в Йорк около полуночи. Незаметно потянулся, расправляя затекшие плечи, прежде чем сойти на ярко освещенную платформу. Поезд за его спиной слегка дернулся, готовясь к дальнейшему пути.
— Мистер Смартхед? — спросили откуда-то справа.
— Да, — ответил Перси. — С кем имею честь?
Из темноты выступил невысокий толстенький мужчина в видавшем виды, но аккуратном костюме. Лысина отражала свет прожекторов, словно отполированная.
— Меня зовут Смит. Персиваль Смит, — представился встречающий. — Я полицейский из Уэлберна. Машиной, оно проще будет.
— Что ж, очень приятно. Мы тезки, однако. Едем?
За окном автомобиля мелькали темные силуэты деревьев и дорожные столбы. Мистер Смит говорил без умолку, излагая официальную точку зрения. Это не мешало Перси думать, ведь он вырос в Норе.
Незримое присутствие Гермионы утомляло. Перси чувствовал на себе ее внимательный взгляд вплоть до Питерборо. Отчего-то казалось, что как только он сменит поезд на автомобиль, это беспокойство уйдет, но не тут-то было.
Понятно, Гермиона волновалась. В конце концов, что они знали? Несколько общих фраз из докладной всем известного эксцентричного мистера Шекли, сквиба, да расплывчатая формулировка «огни неизвестного происхождения» из официального уведомления начальника полиции городка Уэлберн в Северном Йоркшире. Гермиона помянула странную породу собак и фосфор, но потом перебила сама себя, рассмеялась и больше не заговаривала о неком сэре Артуре Дойле.
То, что им разрешили провести расследование на месте, было странно и приятно. Перси несколько минут тешил себя мыслью, что всему причиной его упорство, с которым он добивался командировки, чтобы самому разобраться в происходящем. Потом, вздохнув, признал, что все дело в трупе. Не случись этой непонятной смерти — никогда бы Аврорат не стал тратить средства на расследование «огней».
Но труп без каких-либо видимых повреждений наводил на печальные мысли.
Перси в очередной раз тяжело вздохнул. Труп нашли у озера: обнаженное мужское тело, без ран и синяков. Ни царапины. Признаки отравления или удушья отсутствовали. Лицо безмятежное, словно умер во сне. В письме Шекли утверждал, что имеет некий прибор, отслеживающий магию, который словно с ума сошел в ту ночь.
Другое дело, что и ехать должна была бы Грейнджер, специалист по приключениям. Он, Перси, лишь координировал бы работу, обрабатывал данные и рылся в архивах. Гермионе не привыкать к трудностям, Перси же для них чересчур стар. Это в тринадцать хочется быть смелым и красивым, как Билл, в пятнадцать — веселым непоседой, третьим близнецом. В двадцать пять еще хочется верить, что он действительно может понравиться интересной молодой девушке на пять лет младше, и не искать подвохов.
А в двадцать девять хочется быть Персивалем Игнатиусом Уизли, занудным и спокойным. Сидеть себе за письменным столом, перебирать бумаги. Может, бороться за стул старшего помощника Министра.
Но отправлять собственную невестку, да еще и в положении, на поиски чего-то непонятного и опасного было бы слишком даже для Перси. Замкнутый круг.
Задумавшись, Перси не заметил ни появившихся вокруг домов, ни остановки.
— Прибыли, сэр. Тут вы переночуете, у миссис Скамандер. А утром я вас отведу, куда скажете.
Перси внезапно оказался сбит с толку: он настраивался на гостиницу и только на гостиницу. Что еще за миссис Скамандер?!
Он едва не произнес свой вопрос вслух, пока Смит выгружал его саквояж из багажника. Хорошо, что не произнес: на пороге небольшого домика стояла хорошо знакомая девушка в светлом свободном платье. Босиком, зато в соломенной шляпке.
— Здравствуй, Перси, — сказала Луна. Голос ее, как всегда, напоминал китайский колокольчик — нежный, тихий. — Спасибо, мистер Смит. Надо же, Перси, это лицо тебе совершенно не идет.
Мистер Смит тактично промолчал, приподнимая шляпу в знак приветствия.
«Луна — это Луна…» — послышался Перси извиняющийся голос Гермионы. Именно так сказала родственница и коллега, когда Лавгуд просто не пришла на три свидания подряд, а потом прислала приглашение на помолвку. А чего он, собственно, ждал, наивный тюфяк? Ведь он тогда испугался. Испугался, что отношения с сумасшедшей, пусть и героиней, плохо повлияют на продвижение по карьерной лестнице? Тряпка.
— Здравствуй, Луна, — криво улыбнулся Перси.
В темной гостиной оказалось на удивление чисто. Ничего лишнего, скудная обстановка. Так часто бывает в чужих домах, где люди живут лишь временно. На камине стоял медный подсвечник с наполовину оплавленной свечой — электрического освещения Луна, видимо, не признавала.
— Гермиона написала мне, что ты приедешь, — сказала она, опуская поднос на низенький кофейный столик. — Если тебе понадобится какая-то помощь…
Перси с опаской принюхался к содержимому чашечки. Вроде бы обычный чай. Полоумная Лавгуд любила не только нестандартные чайные наборы, но и странных и опасных существ. Чем мифичней, опасней и страннее — тем лучше. Поэтому, наверное, и выскочила замуж за внука того самого Скамандера, едва Хогвартс окончила. Кстати, а где же муж?
— Рольф в экспедиции, вернется только через пару месяцев.
Он что, спросил вслух?!
— Ты очень удачно приехал, Перси. Сегодня пятница, так что все увидишь собственными глазами.
— А что, по-твоему, я увижу?
Допрос свидетелей — единственное, что Перси умел делать лучше всех в отделе. Но говорить с Луной было тяжело. Она упорно отворачивалась, не давая следить за выражением лица, и выглядела равнодушной. Совершенно недосягаемой.
— Это сложно объяснить, — пожала плечами Луна. — Просто подожди немного. Обычно это случается около двух часов ночи, а сейчас как раз…
Перси словно подбросило в кресле — пусть звук и был тихим, на грани человеческих возможностей, но такой противный, что оставить его без внимания не получилось бы при всем желании. Словно гудение комара. Свеча на камине тревожно замерцала, изламывая и без того неверные тени. Саквояж Перси подпрыгнул, а в окно с распахнутыми занавесями вдруг хлынул поток голубого света.
Свет звал. Свет манил, обещая неземное блаженство. У света был голос, выводящий нежную песню.
— Нет!
Луна перехватила Перси у самой двери. Вцепилась мертвой хваткой сначала в рукав пиджака, а потом — в ладонь и залепила хлесткую пощечину свободной рукой. Внезапно обняла и прижалась губами к губам. Это помогло — пение не исчезло, просто зазвучало намного тише. И уже не так сильно хотелось последовать вслед за… Кем или чем, собственно? Перси тряхнул головой, приводя в порядок мозги.
Какое-то время они стояли, обнявшись. Перси чувствовал, как лихорадочно бьется сердце Луны, и набирался мужества заговорить. Луна, как всегда, оказалась смелее, нехотя выпутываясь из объятий Перси.
— Сегодня оно уже не вернется. Скорее всего. Лучше тебе сейчас допить чай и лечь спать.
Перси собрался ответить что-то хлесткое и едкое, но обнаружил, что от волнения перехватило горло. Причем волнение его было вызвано отнюдь не странным и загадочным происшествием.
— А я покараулю. Я сварила много кофе, — прошептала Луна.
Посмотрев ей в глаза, Перси даже не стал спорить. Уже засыпая, он понял, почему беспрекословно послушался, даже не попытавшись ни о чем спросить Луну — в ее взгляде плескался страх.

***

Его разбудил таймер на часах — девять, пора принимать зелье. Прежде чем глотнуть из фляжки, Перси не без интереса понаблюдал, как в волосах клочьями проступает рыжина. Завораживающее зрелище.
Было время, когда Перси, впечатленный вступительной речью профессора Снейпа, очень хотел стать зельеваром. Однако хватило всего лишь года, чтобы понять: скрупулезность и аккуратность — еще не все. Талантливым зельеваром надо родиться.
Перси же Уизли, похоже, родился талантливым мудаком. Даже Фред под этим высказыванием подписался бы с огромным удовольствием, как и большая часть семьи. Потому-то сейчас рядовой аврор Перси Уизли торчит в забытой Мерлином деревушке в Северном Йоркшире в компании Полоумной Лавгуд. Которая, похоже, понимает, что происходит, или хотя бы догадывается.
Или… Черт его знает.
Перси позволил себе еще минут десять рефлексии и страданий по загубленным навсегда карьере и личной жизни, пока умывался и чистил зубы. Потом старательно причесался и спустился на кухню.
Луна или встала засветло, или так и не ложилась, — скорее второе. Стол был засыпан мукой, а сама хозяйка дома все в том же белом платье легкими шагами переходила от вполне современной магловской духовки к столу и обратно. Луна пекла хлеб. Его одуряюще аппетитный аромат напомнил Перси, что в последний раз он ел вчера. За обедом.
— От Гермионы прилетела сова, — сообщила Луна. — Завтрак будет готов через пять минут.
И все. Больше ни слова.
Вчера, прежде чем отключиться (скорее всего, побочный эффект странной магической атаки), Перси все-таки связался с напарницей через камин и кратко описал случившееся. Сова нашлась в гостиной — сердитая и голодная. Толщина письма вполне оправдывала настрой птицы. К счастью, у Луны на камине стояло совиное печенье, прямо как у мамы.
Грейнджер писала торопливо и небрежно. Такое с ней случалось крайне редко, обычно ее письма можно было хоть сейчас подшивать в дело вместо отчетов, но Перси вдруг подумал, что Гермиона, должно быть, не спала всю ночь, и подавил раздражение.
«Конкретно о голубом свете ничего нет, возможно, это лишь спецэффект, наколдован для отвода глаз, чтобы скрыть заклятие, подобное Империусу. Или сам Империус. Собственно, все, что удалось найти, я скопировала и прислала, но информации мало, очень мало. В общем, читай подборку, хвала всем богам мира, тебе ее пересказывать не надо, сам разберешься. Если будут затруднения — подай сигнал, я прибуду камином. Это приказ руководства, так что не выпендривайся».
Ниже почерком Рона шла приписка:
«Ты там по дороге точно головой не ударялся? Точно? Прости, глупая шутка. А Луну не обижай, она хорошая».
Хорошая Луна молча поставила на стол поднос с омлетом, тостами, кофе и так же неслышно ушла. Перси вздохнул в тысячный раз, развернул свиток, присланный Гермионой, и послушно принялся за чтение.

***

С головой зарывшийся в бумаги Перси не сразу понял, что в дверь стучат.
— Луна! — окликнул он. Не дождался ответа и направился к выходу сам.
На двери висела записка: «Ушла на работу, буду после трех, к озеру без меня не ходи». Интересно, Луне не хотелось мешать Перси разбираться в видах непонятных свечений или просто лень было говорить? Или — не желала объясняться? Обдумывая последний вариант, Перси распахнул дверь. На пороге стоял мистер Смит:
— Доброе утро, сэр. Вы готовы?
Погруженный в собственные мысли Перси едва не спросил, к чему же он должен быть готов, но вовремя спохватился.
— Да, разумеется. Минуту, я возьму инвентарь.
Через три минуты они уже сидели в автомобиле мистера Смита, который терпеливо ждал указаний.
«К озеру без меня не ходи».
На самом деле изначально именно туда Перси и намеревался отправиться в первую очередь. С другой стороны, какая разница? Можно начать не с места преступления, а с трупа. Вполне.
— Где тело?
— В церкви.
— Вскрытие уже провели?
— Я думал, вам сообщили, — смутился Смит. — Покойный наш был глубоко верующим, в его завещании отдельным пунктом стоит запрет на вскрытие после смерти. Тело готовят к сегодняшним похоронам.
«Просто замечательно!» — обреченно подумал Перси, поневоле испытывая жалость к тем сыщикам и детективам, в чьем распоряжении не было магии.
— Не страшно. Вскрытие и не понадобится. Есть некоторые… современные методы. Значит, в церковь.
Смит одарил его странным взглядом, но промолчал. На самом деле, Перси был ему почти благодарен. Оставшийся путь до церкви они преодолели в полном молчании. Священник после короткой беседы — дань вежливости, не более! — проводил мужчин к усопшему.
Смерть меняет всех, и мистер Фицджеральд Джеймс Уилсон не стал исключением — Перси с трудом узнал в изможденном старце, лежащем в гробу, здорового и полного сил человека, знакомого ему по фотографии в личном деле.
— Он что, болел? — задал Перси самый очевидный вопрос.
— Вроде бы нет, — пожал плечами Смит. — Я вообще не помню, чтобы Уилсон хотя бы кашлянул за всю свою жизнь.
Перси почувствовал охотничий азарт, который так редко осчастливливал его своим присутствием. Работа в Аврорате для Перси Уизли являлась, в основном, рутиной. И, по правде говоря, его все устраивало. Но интересно время от времени попробовать, каково это — расследовать преступления не на бумаге, а в поле?
— Вы не могли бы меня оставить? — обратился он к Смиту и священнику.
Смит подчинился беспрекословно, священник пытался что-то возразить, но все-таки пошел навстречу просьбе.
Первое, что сделал Перси, оставшись в одиночестве, — набросил на комнату небольшое заклятие. Если бы кто вздумал следить за лондонским гостем — хотя священнослужителя в этом хотелось подозревать меньше всего! — увидел бы скучающего детектива-магла за рутинным осмотром тела.
Для начала Перси решил убедиться, что отсутствие сходства между покойным и его фото, не ужасная бюрократическая ошибка. Нет, заклинание опознания подтвердило — все верно. Но на вид покойный состарился лет на десять, а на снимке в личном деле стояла дата — прошлое лето. Как человек образованный, Перси знал, что внезапное старение можно объяснить сильным обезвоживанием или воздействием определенных химических элементов. Перси осторожно вырвал у покойного несколько волосков и убрал их в стеклянной пробирке в саквояж — попозже отправит Гермионе для анализа.
Другой вариант — влияние того самого голубого света. И эта версия Перси казалась куда убедительнее. Беда, что нет такого раздела, как «Таинственный голубой свет» в каталоге странных явлений!
Диагностические заклинания подтвердили версию Перси: Фицджеральд умер от старости, наступившей всего за несколько минут. Говоря проще, из него выпили жизнь. На ум Перси приходили только дементоры. Но они не светились голубым и уж точно не пели. И выпивали душу, оставляя само тело человека нетронутым. В документах, присланных Грейнджер, тоже ни о чем подобном не упоминалось.
Уже в дверях Перси вдруг обернулся. Что-то резануло глаз, выбиваясь из общего стиля. Нечто неожиданное. В одной из ваз вместо традиционных и привычных роз стояли длинные стебли руты. Перси и знать не знал бы, как называется это растение, если бы не случайное совпадение: вчера вечером он видел заросли этой, несомненно, сорной травы в саду у Лавгуд. А о значении руты на языке цветов — «раскаяние» — Перси знал не понаслышке.

***

Смит отвез его обратно к дому Лавгуд («Скамандер, Перси, миссис Скамандер!»). Перси старательно держал марку высокомерного хлыща, которому необходимо срочно записать все впечатления, пока свежи, Смит столь же старательно делал вид, что верит. Расстались они, вполне довольные друг другом.
Перси действительно сделал несколько пометок в блокноте, успел отправить Гермионе короткую записку вместе с волосами погибшего, перечитать еще пару страниц присланных материалов и даже совершить осмотр дома — поминутно оглядываясь и держа палочку наготове.
Дом его разочаровал. Лавгуд всегда стремилась к необычному, веселому, яркому, пусть даже это необычное, веселое и яркое могло оказаться губительным пламенем для легкой бабочки. Луна верила в несуществующих животных, любила подолгу гулять босиком ночью — по полю или по асфальтовой дороге, все равно. Дом этот совсем ей не подходил: суровый, серьезный и до отвращения скучный даже для Перси. Присутствие Луны чувствовалось только в комнатке на втором этаже, набитой старыми выпусками «Придиры» и служившей, по всей видимости, кабинетом хозяйке. Правда, слой пыли на столе намекал, что за ним давненько не сиживали.
Еще Луна явно много работала на кухне. После долгих лет жизни с мамой Перси отлично разбирался в таких тонкостях, как «кухня, убранная после готовки» и «кухня, на которой никогда не готовят». Утром Луна пекла хлеб, но ни крошки, ни щепотки муки не осталось в поле зрения. Самодельная листовка, пришпиленная к дверце холодильника, гласила: «Домашняя выпечка от Луны Скамандер: новые рецепты по старым ценам!» Интересно, давно ли она этим занимается, и как успешно?
Луна неслышно появилась в дверях кухни. Перси почувствовал себя преступником, застигнутым на месте преступления, хотя уж тут-то он ничего предосудительного не совершал.
— Обедал? — осведомилась Луна, оттесняя его от холодильника и скрываясь в недрах белого монстра.
— Нет, — признался Перси. — Работал.
— Я тоже, — в голосе ее послышались какие-то новые нотки. — Пообедаем, и я провожу тебя на озеро. И расскажу, что знаю.
Перси едва не подпрыгнул на месте.
— Так ты была там?!
— Да, — голос Луны был полон мрачной решимости. — Но ты будешь мне должен ответ на два любых вопроса.
Перси едва не сказал: «Да, разумеется!», но осекся при виде лица Луны — серьезного как никогда.
— Я… постараюсь.
Луна совсем по-снейповски ухмыльнулась, пожала плечами.
— Он постарается. Что ж, хорошо, Перси. Это лучше, чем ничего.
Обстановка за обедом явно оставляла желать лучшего. Неизвестно, о чем думала Луна, а Перси, ковыряясь в жарком, проклинал все на свете. День поступления на Гриффиндор Фреда и Джорджа, которые до смерти достали их с Пенелопой своими глупыми дразнилками и намеками. День, когда Пенелопа сказала сакраментальное: «Давай останемся друзьями!». День, когда он впервые отвернулся от отца в министерском лифте. День, когда Рон сделал его одним из шаферов на свадьбе, а Луна была подружкой невесты и дивно смотрелась в странном, но красивом платье из серебристого шелка. И день, когда Луна просто не пришла, а он ждал, словно идиот…
— Если ты еще не закончил самобичевание, я могу подождать, — как всегда вежливо и отрешенно сказала Луна. — Но на озеро лучше сходить до темноты.
— Оно приходит в темноте? — встрепенулся Перси.
— Да, — отрезала Луна. — Хотя обычно — через день. Просто возле озера нет фонарей, так что вечером там собирается не самая изысканная публика. И вообще, это даже не озеро… Так, затхлый декоративный прудик. Допей кофе, пожалуйста.
Интонации Луны настолько напомнили Перси о маме, что он беспрекословно допил кофе в два глотка.

***

Действительно, не озеро. Чахлые кусты вдоль берега навевали тоску. Наверное, весной водоем чистили, но сейчас по мутной зеленоватой воде величаво кружили опавшие листья, а на отмелях живописно расположился топляк.
Желтая полицейская лента виднелась издалека. Перси осторожно вытянул кончик палочки из рукава, сделал несколько пассов, разочарованно пожал плечами. Да, источник магии явно был где-то рядом, но найти его — даже определить точное направление! — почему-то не удавалось. Показалось, что где-то снова запели. Скорее всего, показалось.
Даже не так. Перси очень надеялся, что ему показалось.
У самого берега высился огромный покатый валун. На таких в сказках сидят русалки, расчесывая свои длинные роскошные… Перси вдруг перебил собственные мысли, с перекошенным лицом повернулся к Луне.
На валуне были написаны руны, значения которых он не знал.
— Я не буду разговаривать здесь, — предупредила его Луна, глядя исподлобья. — Только дома.
«Русалка — не объяснение! — твердил сам себе Перси, пока они возвращались. — Русалки поют, конечно, но над водой их голоса — лишь неблагозвучный скрип. Но валун… Но Скамандер… И ведь есть еще греческие сирены!»
Луна шла следом, глядя строго себе под ноги. Словно была уже арестована не то за само преступление, не то за пособничество. Так они и дошли бы до дома, если бы не бросившаяся вдруг наперерез женщина в черном.
— Ты! Это все ты! Ведьма проклятая!
Пощечина была настолько сильна, что Луна не устояла на ногах. Дама в черном размахнулась снова, но подоспевший Перси скрутил ее в аккуратном, но надежном захвате.
— Успокойтесь, мэм! — потребовал он. Женщина утробно рыкнула и попыталась пнуть поднимавшуюся с земли Луну. — Сейчас же!
Незнакомка внезапно расплакалась, прижавшись к его плечу. Между всхлипами Перси расслышал только:
— Уморила… ведьма… говорила же… Это все она!
— Та-а-к… — протянул Перси, глядя на Луну поверх плеча дамы в черном. Луна была серьезна и сосредоточена.
И выглядела виноватой.
Как Перси и думал, нервная дама оказалась вдовой Уилсона. Успокаиваться она категорически отказалась, как и заходить в дом «этой ведьмы», для того чтобы ее показания записали и приобщили к делу. Так что это Перси пришлось идти к миссис Уилсон в гости с блокнотом. Расходясь с Луной в разные стороны на развилке, Перси шепотом сказал:
— Надеюсь, мне не придется разыскивать тебя по всей Британии?
За что получил по-настоящему злой и серьезный взгляд. Такого за Луной не водилось. Но они встречались всего полгода, с тех пор прошло немало лет. Люди меняются.
«Люди меняются», — повторил Перси, терпеливо записывая, что «белобрысая ведьма из дома напротив» сразу показалась миссис Уилсон странной, наглой выскочкой.
— Вы не общались? — с трудом вклинился он между потоками брани, облаченной, впрочем, исключительно в цензурные формулировки.
— Ну что вы?! — всплеснула руками миссис Уилсон. — Мой муж иногда заходил к ним в гости, якобы поболтать с Рольфом о рыбалке, но я и эта сумасшедшая? Никогда. О чем мне с ней говорить-то?! А уж после того, как Рольф погиб…
Перси вдруг понял, что сжимает карандаш с такой силой, что дерево вот-вот хрустнет.
— Погиб? — эхом произнес он.
— Да, вы разве не знали? Рольф Скамандер утонул, что очень странно, ведь он превосходно плавал, да и озером эту лужу можно назвать лишь с натяжкой… Куда же вы?!
Куда должен.
Перси пересек лужайку между домами, проигнорировав тропинки.
Итак, чета Скамандеров переехала в богом забытую деревню под Йорком. Скорее всего, временно — предположим, Рольф изучал очередное неизвестное науке насекомое. Или — живое существо. Но что-то пошло не так, ученый утонул. Или — просто сменил облик? Возможно ли это?
Все-таки придется выдернуть сюда Гермиону или хотя бы пообщаться через камин…
Луна ничего никому не рассказывала, делая вид, что муж в очередной затянувшейся экспедиции. Сколько? Год? Два? Мерлин…
Перси ускорил шаг.

***

Луна ждала его в гостиной. Просто сидела, сложив руки на коленях, — примерная девочка, отличница, идеалистка. Что же с тобой случилось?
— Ты должен мне два ответа, Перси, — тихо напомнила она. — Пожалуйста, прежде чем вызовешь отряд, ответь.
Внутри у него все ухнуло, словно налитое свинцом. Луна не отрицала свою вину, не пыталась объясниться. Вот как, значит.
— Хорошо, — ответил Перси. — Я обещал.
Луна подняла свои бездонные глаза и спросила:
— Когда ты в первый раз позвал меня на свидание, тебе просто стало меня жаль?
Перси помнил тот вечер. Они сидели в Норе, был канун Дня всех влюбленных. То в одном, то в другом углу появлялись целующиеся парочки, а они с Луной, оба одинокие, оказались на диване у камина с порцией лимонных пирожных. И вдруг…
— Я увидел, как огонь подсвечивает твои волосы. И подумал, что ты очень красивая. Я был уверен, что ты откажешься.
Но она согласилась. Они ели мороженое в восстановленном кафе Флориана, гуляли по магловскому Лондону, много говорили ни о чем. Вопреки всеобщему мнению, Луна не была странной. Просто — не такой, как все.
Это завораживало: Пенелопа была его собственным отражением, Перси всегда знал, чего от нее ожидать, чувствовал, что она скажет или сделает в ближайшее время. И ту ее фразу: «Останемся друзьями!» — предчувствовал задолго до того, как она прозвучала.
— Кажется, теперь ответ должна ты.
— Я до сих пор не понимаю, что случилось, — тихо сказала Луна. — Просто так вышло. Благодаря рунам, которые я начертила, он не может выйти из озера.
— Кто — он?
Луна опустила глаза:
— Некое существо, пока не поддающееся классификации… Я не смогла спасти Уилсона… Просто так получилось.
Перси сухо сглотнул.
— Ты должна была рассказать нам.
— Да, — тихо ответила Луна. — Если бы это… существо… не было бы моим мужем. Тогда я написала бы Гермионе или Гарри, или Рону…
«А мне?» — хотел спросить Перси, но вовремя сдержался.
— Я искала способ, как лишить его манящих чар, не причиняя вреда.
— Нашла?
Луна только вздохнула:
— Я пеку хлеб, Перси. Хлеб с травами. Я продаю его всем мужчинам в деревне — женщин он не трогает. Я не виновата, что Уилсон в тот вечер не стал его есть…
— Что ж. Я сейчас вызову Рона, — сухо сказал Перси. — Он сопроводит тебя в Аврорат, чтобы составить протокол.
Луна не произнесла больше ни слова. Лишь кивнула пятнистому от золы Рону, который с извиняющейся улыбкой надел ей на запястье ограничитель магии.
— До завтра, Перси, — мелодично сказала она.
— Завтра? Вряд ли… — машинально отозвался Перси.
На лице Луны отразилось недоумение.
— Но я должна вернуться до завтра! Если я не вернусь, он…
— Тихо, — более опытный в общении с Лавгуд Рон прижал палец к губам. — Конечно, ты вернешься!
И укоризненно посмотрел на брата: нашел, мол, с кем спорить!
Они исчезли в камине, а Перси устало опустился в кресло. Надо же — и суток не прошло с его прибытия, а столько всего случилось. Не забыть бы выпить зелье… Завтра предстоит много работы, стоит лишь надеяться, что Рон не проспит и прибудет камином не позже десяти утра…

***

Перси проснулся словно бы от легкого толчка. В окно лился тот самый сияющий голубой свет. Песня стала еще более манящей и завораживающей. Она звала к озеру, обещая неземное блаженство.
Умом Перси понимал, что идти к озеру — самоубийство. Тело же его действовало по собственной воле. Внезапно он обнаружил, что уже стоит у входной двери, на которой так и осталась висеть записка от Луны.
Луна.
Она не губила, она спасала, как могла. Перси руку бы отдал на отсечение, что внеплановое явление голубого света вызвано отъездом Луны. Это существо, бывшее когда-то Рольфом Скамандером, ревновало. Потому пение его действовало только на мужчин, а вдова Уилсон не так уж неправа…
Луна подозревала, чувствовала, боялась. Но не за себя, за других. И сидела безвылазно в этой дыре, Уэлберне, ни разу никому не пожаловавшись, ни разу не попытавшись решить этот вопрос раз и навсегда.
Луна всегда была такой. Помогала бескорыстно и не ждала ничего в ответ. Перси почти не знал девушку в Хогвартсе, но хорошо запомнил ее ежедневные визиты к его матери после войны: то с корзиной пирогов, о рецепте которых можно было спорить часами, то с очередным номером «Придиры», над которым хохотал даже Джордж.
Луна была солнцем, как бы странно это ни звучало. Солнцем семьи Уизли. И солнцем самого Перси, который не знал, как вести себя, на какое место садиться в общей комнате, как говорить с матерью…
Она решила, что он ее пожалел. О, святая простота! Это она, луч света, пожалела вечного отщепенца Перси, помогла ему снова стать одним из Уизли.
Когда она вышла замуж, Перси почувствовал себя обманутым. Брошенным. Наивным. Перси пил несколько дней на пару с Джорджем, а когда проснулся однажды утром, вдруг понял, что все, чего он пытался достичь, — пшик. Его променяли на зоолога с поехавшей крышей. Так какая разница? Перси подал прошение о переводе в Аврорат, хотя этого не понял никто, даже отец.
Луна.
Полная луна освещала ему путь к озеру. Рядом шли незнакомые люди, ритмично и равномерно переставляя ноги. Магия, чтоб ее. Луна уехала. Рольф — то, что осталось от Рольфа, — видимо, решил, что терять нечего. Перси уже видел смутную фигуру у кромки воды. И безжизненное тело у того самого валуна, на котором Луна начертила руны…
Странное дело — не испытывать ни страха, ни каких-либо других эмоций. Перси было оглушительно все равно. Побочное действие Зова или же?..
Или же…
— Libertatem maxima! — раздался вдруг громкий голос Гермионы.
Яркая вспышка — и благословенная тьма. Прежде чем отключиться, Перси успел увидеть, как фигура у озера тает, словно мороженое на солнце.
А прохладная ладонь на лбу ему, наверное, померещилась.

***

Никогда еще Перси так не радовался безжизненно-белым стенам госпиталя Святого Мунго. Но на этот раз сие означало, что он жив, выпутался из серьезной и значительной передряги. Есть чему радоваться.
Колдомедик запретил ему вставать, но эту рекомендацию Перси готов был исполнять со всем должным рвением — голова по-прежнему кружилась при малейшей попытке оторвать ее от подушки.
Его почти не навещали — мама с ее извечными причитаниями, молчаливый отец, во взгляде которого читалось одобрение. Гермиона, заявившая, что ему лежать и лежать, а протокол они с Роном оформят сами. И вообще, он идиот, что остался один в Уэлберне, ведь они прибыли туда только благодаря часам на кухне миссис Уизли, которые указали на «смертельную опасность»! А с другой стороны, страшно подумать, сколько народу погибло бы, если бы не это…
Луна не пришла ни разу, хотя из-под стражи ее освободили на следующий же день. Суд, учтя смягчающие обстоятельства, вынес условный приговор и назначил штраф за сокрытие преступления.
Перси выписали через неделю. Начальство щедро отсыпало еще неделю отпуска, в течение которой он потихоньку учился жить заново. И снова — без Луны. Наверное, давно стоило просто выбросить из головы сумасшедшую девчонку, у которой семь пятниц на неделе.
Перси вообще всегда считал себя слишком рациональным для того, чтобы влюбиться в кого бы то ни было. Но Луна являлась ему во снах, Луна незримым призраком сопровождала его в Косом переулке…
На самом деле, стоило признать, влюбился в нее он еще тогда, сидя на диване и любуясь на лимонное пирожное матери. Луна Лавгуд казалась недоступной и столь же прекрасной. Непохожая на Пенелопу настолько, насколько это вообще возможно… Перси был обречен и понимал это.
И когда он уже почти убедил себя в том, что Луна — лишь призрак в его жизни, она все-таки явилась. Пришла в Аврорат, улыбаясь чуть смущенно и робко. Долго болтала с Роном и Гермионой, вспоминая какие-то общие похождения, наверняка связанные с очередным нарушением правил.
И когда Перси уже совершенно извелся, подошла к его столу.
— Ты должен мне ответ.
Освободившись от Рольфа, она словно вздохнула свободнее. На всегда бледных щеках заиграл румянец, улыбка не казалась вымученной.
— Да, — кивнул Перси, — должен.
— Пойдешь со мной на свидание? — скороговоркой выдохнула Луна, тут же делая шаг назад.
И Перси понял: она не верит, что он согласится. Не надеется. Ей страшно, безумно страшно.
Правда состояла в том, что сам Перси трусил до дрожи в коленях.
— Пойду, — ответил он.
Луна улыбнулась — широко и открыто. Перси машинально улыбнулся в ответ, сделав вид, что не замечает, как ухмыляются Гермиона с Роном на другом конце кабинета.