Название: Вопрос, не требующий обсуждения
Автор: lajtara13
Персонажи: ГГ и ее тараканы
Фандом: ГП
Рейтинг: G
Категория: джен, гет
Жанр: романс
Размер: мини
Статус: закончен
Примечание: подарок для Dilrukesh)


Впервые они поцеловались в конце шестого курса, примерно за неделю до того, как Гарри бросил Джинни, промямлив что-то про опасности и готовность героически погибнуть в любой момент.

Это было... странно. Настолько странно, что они даже не сказали друг другу ни слова, только разбежались поскорее в разные стороны, куда глаза глядят, чтобы через пару часов встретиться снова уже втроем.

Странное, не имеющее никакого оправдания чувство. Нелепое и бессмысленное. Никому из них не нужное, способное разрушить многолетнюю дружбу и возможное будущее. Спокойно посмотреть в глаза Джинни Гермиона смогла только на свадьбе Билла и Флёр.

Они с Гарри никогда не возвращались к этому разговору, предпочитая делать вид, будто ничего особенного и не произошло. Просто старые друзья. Просто поцеловались.

Когда это случилось во второй раз, Гермионе показалось, будто весь мир вместе с его вечными войнами, борьбой за все и вся (но главное — против самой себя), с Волдемортом и его идиотскими хоркруксом... Так вот, весь этот непродуманный и неинтересный мир перестал существовать.

Просто исчез.

Большой розовый пузырь, прекрасный и удивительный. Не пропускающий внутрь войну, сомнения и разрушения. И никого рядом.

Потому что Рон их бросил.

Вернее, Рон бросил своего друга, Гарри Поттера, и свою, так сказать, девушку, Гермиону Грейнджер, потому что...

А вот и самое интересное, верно?

Вся соль, так сказать.

Рон бросил их из-за хоркрукса, конечно, из-за хоркрукса. Из-за того, что нашептывал ему осколок искалеченной души злого гения Тома Риддла...

Рон подумал, что Гермиона и Гарри вместе. Вместе друг с другом. И против него, Рона.

Получается, не так уж далек от истины Том Риддл, а? Кто бы знал, Грейнджер, что ты такая...

«Рита Скитер знала», — мрачно усмехнулась про себя Гермиона, прежде чем попытаться забыть о случившимся в очередной раз. Рита Скитер разглядела все намного раньше самой Гермионы Грейнджер, еще тогда, на турнире.

А потом были поиски и сражения, боль и отчаяние, и слезы, и куча трупов. И бледная Молли, и Джинни с сухими глазами, и улыбающийся Рон... И их странный, ни на что не похожий поцелуй прямо на главной лестнице.

И радость оттого, что выжили. Смогли выжить, в отличие от многих.

И Гарри, снова выживший в странной мясорубке войны — не с Волдемортом, с самой смертью, с сомнениями и неудачами — Гарри смотрел открыто и прямо, обнимая Джинни за плечи.

Все возвращалось на круги своя.

Гермиона не стала вызывать Гарри на разговор. Не стала искать себе оправданий, думать, как объяснить то, что случилось. Она просто приняла случившееся. И решила забыть о нем, как и много раз до этого. Не стоит все усложнять. Проще оставить все так, как есть.

Впервые в жизни Гермионе не хотелось бороться. Стоило только представить, чем все это, что бы это ни было, может обернуться для нее, для Гарри... Гермиону начинало тошнить при одной мысли о том, какую бурю протеста она может вызвать одной своей фразой, одним движением. Не только среди Уизли, где Гарри давно считают членом семьи — в магической Британии.

И только Рита Скитер довольно улыбнется: «Я же говорила!» А может быть, даже рискнет своей тайной ради сенсации. «Малолетняя преступница Гермиона Грейнджер становится на пути свободы слова!»

Это же Рита, в конце концов.

Прошел год, потом два, потом три... Гермиона жила хорошо. Занималась интересным делом, чувствовала, что ее работа очень важна для волшебников, а главное, не волшебников.

Они с Роном почти не ругались. Вопреки ее опасениями и всеобщему предубеждению, Рон не требовал еды и кучу детей. Гермиона была благодарна за то, что муж не пытался перекроить ее в подобие Молли, и в ответ старалась не пилить его за любовь к квиддичу и грязные носки под кроватью.

Гермиона искренне считала, что счастлива. По-настоящему. Она уверяла себя в том, что счастлива почти пять лет.

Они развелись тихо и незаметно даже для Молли. У той нашелся другой повод для истерик — в этот же месяц расходились Джинни и Гарри. Тоже тихо и незаметно, но только друг для друга. Молли, а вместе с ней и вся Британия, рыдала.

Гермиона, давно забросившая школьную привычку читать газеты, очень удивилась, когда узнала об уже состоявшемся разводе. Со стороны Поттеры походили на давно женатую пару, прожившую вместе лет эдак двести. Они не ругались, не сомневались, не угождали друг другу — просто подходили, как два сапога.

Но вот расходились, во всех смыслах этого слова.

Какой-то мерзкий голосок внутри шептал, что, мол, не ругались, потому что страсти нет. Не спорили — потому что все равно... Ну вот как у вас с Роном, да?

Гермиона голосок ненавидела, но окончательно подавить так и не смогла.

Джинни пришла к ней сразу после официального объявления, принесла какой-то пирог, как ни странно, не от Молли. Кажется, тыквенный. И бутылку ликера, который они выпили и без пирога вовсе, забытое кушанье стыло в одиночестве на кухонном столе.

Они никогда особенно не были дружны. Общались по инерции, потому что Джинни — сестра Рона. Потому что Джинни — тоже Уизли. Потому что Джинни — девушка Гарри, в конце концов.

Сейчас Гермионе было стыдно за все те случаи, когда она чувствовала, что Джинни неуютно, что та ощущает себя четвертым колесом для трехколесного велосипеда. Гермиона запивала свой стыд ликером и слушала — так можно было попытаться обмануть саму себя, что она не рада разводу Поттеров, не рада, не рада, не рада.

Они курили магловские сигареты, сидя прямо на плитке маленького балкончика Гермионы. Сначала было все равно, потом стало холодно и неуютно, но так блаженно-спокойно, что Гермионе становилось тошно от одной мысли о том, что надо вставать, брать пледы или одеяло, или палочку, или неважно что еще.

Холод — это ерунда. Холод внутри — проблема намного хуже.

— Я думаю, мы слишком хорошо друг друга знаем, — сказала Джинни. — Мы слишком привыкли, что есть друг у друга. Нам скучно.

— Мама говорит, что все это чушь, — продолжала Джинни, — что они с папой знакомы с трёх лет, и это только на пользу, но я...

— Ты не похожа на мать, — сказала Гермиона.

Больше ей ничего не хотелось говорить.

— А ты? — вскинулась Джинни. — Тебе не обидно?

— Нет, — коротко ответила Гермиона. — Мне жаль.

— Мне тоже жаль. Потерянного времени. Его не вернуть. Я пять лет могла бы жить с другим человеком, строить с ним жизнь, растить детей...

— Ты хочешь детей? — удивилась Гермиона. Джинни никогда не говорила о детях.

— Конечно, я все-таки Уизли, — пожала плечами рыжая. — Но не семерых, нетушки, мой максимум — двое. И лучше сразу близнецы. А я буду работать, работать и работать.

— Не рассматривай брак как потерю, — сказала Гермиона скорее себе, чем Джинни. — Это приобретение. Опыта, друга, терпения, в конце концов. Вы ведь остались друзьями, верно?

— Верно. Думаю, в этом и соль. Мы слишком хорошие друзья. Я для него вроде второй тебя. Просто я так любила Гарри, что не смогла удержаться, когда он вдруг заметил во мне женщину.

«Вроде тебя».

Правильно, а ты думала? Ты подруга. Лучшая подруга. Что такое два случайных поцелуя на фоне всемирного катаклизма? Стечение обстоятельств, не более того...

— А может, мы слишком многое пережили... Одного василиска мне хватило бы на десять жизней, а ведь это был только первый год... Мне нужен простой парень, который будет устраивать пикники и походы в кино. А ему та, что не устанет ждать его с подвигов. Гарри не виноват, но синдром спасителя так просто не лечится...

Джинни смеялась, пуская дым к небу, а Гермиона не могла отделаться от неожиданно трезвой мысли о том, что она понятия не имеет, как жить дальше.

Но она жила дальше, день за днем, год за годом. Встречалась с Гарри не чаще, чем раньше, говорила о пустяках, приходила в гости в Нору, общалась с Джинни.

Гермионе не в чем было себя упрекнуть. И она жила. И даже пыталась наладить личную жизнь — ходила на свидания, шутила, улыбалась.

А потом Артур тяжело заболел.

Очень тяжело.

И сгорел за пару месяцев, несмотря на все усилия врачей.

И почему-то именно смерть Артура Уизли стала последней соломинкой. Именно тогда, сутками не вылезая из Норы, в которую съехались многочисленные дети и внуки Уизли, Гермиона внезапно поняла то, что должна была осознать еще на первом курсе, спасаясь от Пушка — неважно, кто ты и как живешь. Неважны твои планы и надежды. Никто не гарантирует, что для тебя наступит завтрашний день.

И можно тысячу лет прожить не своей жизнью, идти по чужому пути, убеждая себя, что так будет лучше. А можно ловить каждый день, каждый миг. И попытаться стать счастливой тоже можно. А нет — значит, нет.

В третий раз они с Гарри поцеловались месяц спустя, в его кабинете. Уже не случайно.

Но обсуждать произошедшее они не стали и на этот раз.

Этот вопрос обсуждения не требовал.

@темы: ГП, праздничное, фикло мое, рождественские встречи от Лайтары

@темы: ГП, киномания

Название: Новогодняя сказка
Автор: lajtara13
Персонажи: Леночка
Фандом: гипотетически "Плюс на минус", но отлично читается как оридж
Рейтинг: G
Категория: джен
Жанр: сказка
Размер: мини
Статус: закончен
Примечание: подарок для Клепуся)


Новый год всегда был для Леночки любимым праздником, сколько она себя помнила. На настоящую елку, вкусно пахнущую хвоей и совсем чуть-чуть смолой, у родителей денег хватало не всегда. Но пара сосновых лап в горшке, украшенные самыми красивыми стеклянными игрушками — обязательно.

В деда Мороза Лена не верила. Твердо знала уже в пять лет — все это враки, волшебства не бывает. А если и появляются под елкой подарки неведомо откуда — так это родители такие быстрые и хитрые.

Новый год Лена любила, а вот утренники в детском саду — не особенно. Вечно ей достаются самые дурацкие роли, то снежинка, то ромашка. Откуда, скажите на милость, зимой под Новый год ромашки?!

Спросила у воспитательницы. Ответили: «Мала еще хамить. По сценарию положено!»

А хотелось сыграть главную роль, если не Снегурочки, то хотя бы Снежной королевы, которую каждый год изображает самая неприятная для Леночки особа — Кирка Хлопина.

А для этого нужен костюм, каких Леночка и не носила ни раз. Не абы какой, а волшебный. Платье белое и пышное, плащ белый, на голову корону. И не как у других девочек: ободок, мишурой обмотанный, а настоящую корону. И туфельки, непременно серебристые, и чтоб на каблучке!

Все это было в магазине, Леночка даже знала, в каком. А еще знала, сколько все это великолепие стоит. И слишком хорошо понимала, что настоящая елка дешевле, но раз нет елки, то нет и денег. А значит, папе опять задерживают зарплату, а мама все свои деньги потратила на мишуру, чтобы обшить унылые Леночкины чешки и старый ободок.

Но все это ерунда: скоро новый год, дома вкусно пахнут еловые лапы. Будут разбирать елку в школе, может, маме дадут еще пару веточек. А если повезет, то и макушку. Ее можно будет поставить в ведро с песком и представить, что это самая настоящая, самая натуральная елка.

Но это вряд ли. Макушку завхоз оставит себе, у него тоже дома своя Леночка есть, тоже елку просит.

Но утренник все ближе и ближе, костюма нет и не будет, да и не надо, ведь снежинку можно изображать и в старых чешках. Они репетируют и репетируют, и Леночка уже выучила все-все слова, и ромашкам подсказывает, и Снегурочке, и Снежной королеве, если вдруг забывают...

Леночке грустно, но самую чуточку.

И за два дня до праздника Кирка вдруг топает ногой и говорит, что не хочется ей ни короны, ни серебряных туфелек. Устала, надоело, слов много, учить их лень. И вообще — надоело, на-до-е-ло!

Леночка не верит в деда Мороза, но твердо знает, что чудеса иногда случаются. Даже без всяких писем.

Воспитательница разводит руками — кто же выучит главную роль за два дня?

А Леночке и учить не надо. Вот так.

Но костюма нет, и что делать с настоящей короной — непонятно.

Мама говорит, что надо писать деду Морозу, Леночка думает, что писать надо бабе Маше в село, чтобы дала денежек хотя бы на туфельки.

Но ни баба Маша, ни дед Мороз, будь он хоть трижды волшебник, не найдет костюм за два дня.

Но письмо Лена все-таки пишет.

А утром первое, что она видит — белое платье, красиво висящее на вешалке вместе с белым плащом. И туфельки, совсем-совсем серебряные. Короны нет, видимо, на нее не хватило магии, но Леночке все равно.

И вот утренник, а вот и новый год — мама с папой улыбаются и целуются под бой курантов, пьют газировку из высоких бокалов. Газировка пенится, и можно представить, что это шампанское.

Больше никаких подарков Леночке не надо, да их и нет. Разве что невиданный фрукт киви, похожий на мохнатую картофелину, зеленый и удивительно вкусный...

Много лет спустя Леночка спросит у мамы, как же ей удалось за два дня найти и плащ, и платье, и туфельки? А главное, откуда она взяла деньги на все эти чудеса?

И много лет спустя мама расскажет Леночке, что настоящие чудеса каждый человек совершает каждый день. Но только для тех, кого любит.

А пока новый год, Леночке шесть, скоро в школу. Она пьет газировку из красивого бокала, любуется своим платьем и туфельками. На экране телевизора президент, который говорит, что все будет хорошо.

И Леночка верит.

@темы: праздничное, Гринч!, фикло мое, рождественские встречи от Лайтары

@темы: киномания

Название: Человек в черном капюшоне
Автор: lajtara13
Персонажи: Невилл Лонгботтом
Фандом: ГП
Рейтинг: G
Категория: джен
Жанр: производственный роман драма? ангст? АУ
Размер: мини
Статус: закончен
Примечание: подарок для Фатия)



Невилл приезжает в Хогвартс вместе со всеми ровесниками — осенью тысяча девятьсот девяносто первого. Вплоть до самой станции в Хогсмиде он едет один, лишь в самом конце в пустое купе заглядывает высокий парень со значком старосты.

— Мы почти приехали, пора переодеться, — говорит он. Усмехается с презрением, отчего виднеются крупные и кривые передние зубы.

И Невилл переодевается в школьную мантию, еще неделю назад купленную в Косом переулке, покрепче прижимает к себе так и не раскрытую в пути книгу. Невиллу страшно. Он знает, почему купе пустое. Он знает, что в Хогвартсе его ждет ад. Он сын людей, которые пытались убить Министра Магии.

До семи лет у Невилла не было ни стихийных выбросов магии, ни случайной левитации игрушек. Ничего. Немногочисленные родственники во главе с бабушкой Августой радовались тому, что Невилл — сквиб. Потому что это означало спасение.

Не придется ехать в Хогвартс.

Но вот пришлось. Однажды Невилл просто взлетел. И как бы ни старалась Августа спрятать мальчика от всеведущих контролеров, в день рождения Невилл получил письмо, написанное изумрудными чернилами.

Уважаемый мистер Лонгботтом!
Рады сообщить вам, что ваша бесценная чистая кровь не пропала даром. Вас ждет Хогвартс, главный оплот магии в нашей стране. Список необходимых учебных принадлежностей прилагается.
Директор,
Долорес Д. Амбридж.

Невилл впервые видит, что бабушка врет. Она отводит взгляд, растягивает губы в кривой ухмылке. Даже чучело грифона на ее шляпке кажется блеклым и печальным.

— Ты все-таки поедешь в Хогвартс, милый! — говорит она. — Будешь учиться там же, где твои... родители!

Вечером Невилл слышит, как бабушка разговаривает с кем-то незнакомым.

— Да, я знаю, я все понимаю, — всхлипывает она. — Но ведь он еще совсем ребенок! Ведь у меня никого, никого не осталось!

Невилл ни разу до этого не видел, чтобы бабушка, железной рукой управлявшая домом, плакала. Ни разу не слышал такого отчаяния в ее голосе. Он знал, почему живет с бабушкой. Его родители были враги, они замыслили убить того, чье имя не стоит произносить вслух без особого повода.

Их казнил Сам, собственной рукой. Не побоялся.

Бабушка обрывает разговор, резко распахивает дверь. Долго смотрит на съежившегося от осознания вины Невилла. А потом просто дает книгу — одну из тех, что хранит в сундуке и не разрешает брать. Книга называется «История магии». Автор — Батильда Бэгшот.

Из книги Невилл узнает то, что давно подозревал. Что раньше маги жили иначе — не было ограничений на бытовое волшебство, можно было заниматься не только Темными искусствами, но и историей магии, трансфигурацией, прорицаниями. Что Хогвартс не был военной академией, штампующей послушных воле Самого магов.

Что его родители не были предателями, они были героями, стоящими на пути темной магии и того волшебника, что возомнил себя богом. Почему-то очень хочется верить, что все написанное в книге — правда. Не только из-за родителей.

Невилл смутно ощущает всю жизнь, что вокруг творится что-то неладное, что вокруг неправильная магия. Иначе почему бабушка так тяжело вздыхает, прежде чем убрать палочку под замок, когда заканчивается Волшебный час?

Бабушка смотрит с опаской. Не сразу Невилл понимает: она боится, что он поступит не как внук, а как правильно воспитанный член общества. Сообщит контролерам о запрещенной литературе в доме. А заодно и о том, что бабушка далеко не всегда соблюдает ограничения и пользуется магией чаще, чем час в сутки.

Невилл невольно задумывается, каково ей живется столько лет. Словно заново узнает людей вокруг себя. Прозревшим сердцем видит, кто доволен жизнью, а кто борется сам с собой каждый день и каждый миг.

— Почему он не убил и меня тоже? — спрашивает Невилл за ужином.

В тот вечер он ложится поздно. Но теперь знает, что выжил лишь потому, что так захотел Сам. Он решил оставить в живых годовалого сына своих врагов. Проявил милосердие, так сказать.

Бабушка говорит, что не все так просто, что ходят слухи о пророчестве. И что все было бы куда проще, если бы среди сторонников Самого был бы хоть один нормальный человек. Но шпиона нет, а потому жалкое сопротивление режиму, кучка идеалистов, вынуждены только ждать. Прятаться и ждать.

— Зря я тебе рассказала, — говорит бабушка. — Тебе было бы проще, если бы ты не знал.

«Нет, — думает про себя Невилл, — не проще».

Он смотрит в зеркало, но видит не покатые плечи, безвольный подбородок и торчащие уши. Он видит в нем будущее — человека, который сможет справиться со своими страхами. Другого пути нет, Ховартс не будет ждать.

И жалеть тоже не будет.

Надо искать друзей не по крови, а по духу, наблюдать и делать выводы. Надо учиться, обязательно учиться, не только по программе Хогвартса, но и по книгам, что спрятаны у бабушки. И верить в то, что однажды ему представится возможность увидеть Самого. И отомстить за растоптанный им магический мир. И за родителей, которых Невиллу столько лет пришлось стыдиться по ужасной, предательской ошибке.

Когда поезд останавливается, Невилл не забывает ни жабу, ни документы. Он провожает взглядом плывущий по воздуху чемодан, спокойно выходит из вагона и оказывается в толпе первокурсников.

И видит прямо перед собой — Министра Магии, Томаса Риддла собственной персоной.

— Здравствуйте, дети, — говорит этот не-человек свистящим шепотом, откидывая капюшон с темных волос. — Добро пожаловать в Хогвартс. Надеюсь, вы будете прилежными учениками.

«Не беспокойся, — хочется ответить Невиллу. — Будем».

Он находит в толпе ярко-рыжие волосы младшего сына Артура Уизли и с удовлетворением кивает самому себе.

@темы: ГП, фикло мое, рождественские встречи от Лайтары

@темы: киномания, мои тараканы меня берегут